К матчу
Салават Юлаев - Авангард 14.03.2016

Всё дело в том, что мисс Удача,
Вчера стояло боком к нам.
Ошибки были в передачах,
В защите вышла незадача,
И нам воздалось «по трудам».

Глупейшим было удаленье,
В конце, при смене вратаря.
Период был на загляденье,
И в овертайме без сомненья,
Мы б им смогли «заковырять».

И в «Воскресенье Всепрощенья»,
Ты «Салават» меня прости,
Но завтра, ты от наших звеньев,
Разгром, без всякого сомненья,
По полной, должен получить.

Устроим «чёрный понедельник»,
Покажем, что «не чёрт нам брат».
Чтоб «салаватовский» соперник,
Не мог подняться с четверЕнек.
Там, может выйдет и ЭрАт.

И завтра на «Уфа-Арене»,
Должны мы серию сравнять.
Играть без глупых удалений,
Себя беречь, свои колени,
Ведь нам ещё в «финал» играть.
В.В.П. 13.03.2016

К матчу
Авангард – Салават Юлаев 18.03.2016

В Уфу я завтра не поеду,
Мне на поездку, нету сил.
Хочу я вам сейчас поведать,
Что в Омск- Арене за победу,
С ладоней шкуру всю спустил.

Порвал последнюю рубаху,
И шапку где-то потерял…
При «шесть на три», икАл от страха,
Защита, чтоб «не дАла маху»,
И Фурх надёжно отстоял.

И в перерыве, под рюмашку,
Сказал знакомый мне Максим:
«Второй впихнули, как какАшку».
Но, Никлас «проглотил», бедняжка?
Ведь гол не пахнет, и Бог с ним.

И гОлом отомстил за грубость,
«Салатным» Коля Лемтюгов.
Давно пора «прорЕдить» зубы,
Чтобы подумал на досУге,
Хамло – Максимка Гончаров.

Вратарь на хитрости пустился,
И чтобы им тайм-аут взять,
Совсем их Сведберг «опустился»,
Он расстегнуть ремень, решился,
Да и трусы готов был рвать.

Конечно, нервы потрепАли.
Ну, как всегда…, не без того.
Но, «Салаватовцев» дожАли,
Теперь бы серию сравняли,
И за победою домой!
В.В.П.17.03.2016

Надо выигрывать надо!!!!!

Ну если теперь на следующий сезон... Или в окончатильном стишке, так сказать итоговом

Володь, как всегда "БРАВО"!!!

Супер!

Наши Ястребки
(После "Кубка Газпромнефти")

Я с гордым чувством умиленья,
«Газпрома Кубок» наблюдал.
И странно…, чувства сожаленья,
Что не прошли в суперфинал,
Я ни на грамм не испытал.
Лишь только удовлетворенье.
И детский матч, как взрослый ждал.

Игрой мальчишек любовался,
За них сжимая кулаки.
Порой серьёзно удивлялся,
Что хоть спортсмены и мелкИ,
Но уступать им не с руки,
За результат готовы драться.
И в бой идут, как мужики.

Чуть-чуть в концовке не хватило,
Удачи нашим «Ястребкам».
Вчера Судьба не подарила,
К досаде хоккеистов мам,
Победу нашим омичам.
Зато чему-то научила –
Уметь проигрывать мечтам.

Пройдут года, и мы услышим,
Как на Арене прозвучат,
Уже не «Ягр», и не «Первышин»,
А имена таких ребят,
Что здесь, под Гимн сейчас стоят,
И от волнения чуть дышат,
Но так похожи на Орлят!
В.В.П. 23.04.2016

Пока в хоккее перерыв, бывает в голову нет-нет, а что-нибудь "вступит".
Поэтому, с вашего позволения, пока буду размещать здесь, и не касающееся хоккея.

Сплав по Верхней Амге
(Амгинская эпопея)

В год две тыщи восьмой, до избушки в тайге
Сплавить доски решили мы вниз по Амге.
Для Бурана гараж строить Витька мечтал,
Я ж о бане в лесу думал, и тосковал.

ДОсок, восемь кубов, я в Алдане «достал».
Витька транспорт, - с Томмота КамАЗ подогнал.
Сверху бочки с бензином, и лодка легла,
Фляги, сети, продукты, мотор, два весла.

Добирались всю ночь, и никто не дремал.
Я Высоцкого пел, Витька мне подпевал.
Дожидались рассвет на камнях у костра.
Разгружались под утро, внизу у мостА.

Вышел плот - загляденье, на зависть врагам.
На КамАЗовских камерах, в стык, по углам.
Доска к досочке ровно, рядками лежат.
Тут не грех по «сто грамм», за такой результат.

У бинокля я оптику спиртом протёр,
БайанАю плеснули немного в костёр.
Погрузили весь «бУтор» и бочки на плот,
Плыть теперь целый день, без забот и хлопот.

Солнце встало, тепло. Остальное – мурА.
Плот столкнули, под громкие крики: «Ура!»
На стремнину толкаюсь я длинным шестом.
С Богом, парни! Авось, до темна доплывём.

Посредине из спальников слОжил гнездо,
Рядом ящик, до верха с домашней едой.
Развалился, котлету жую – благодать!
Ну, и фляжечка, чтобы в пути не скучать.

Вот Крепица в «КазАнке» завёл вдруг « ВихрЯ»,
Хоть и с матами дёргал, выходит не зря.
Все мозгИ Витьке выел, проклятый мотор,
Прежде чем полетел на Амгинский простор.

Витька с Янкой – собакой, причалил к плотУ,
Экономим бензин, бьёт волна по бортУ.
Только тихо качает и доски скрипят,
Когда плот проплывает крутой перекат.

Вот по правой руке, показались домА,
Эвенкийский посёлок стоит здесь, АммА.
В девяностых здесь Павлов работал «главой»…
Пока плыли, молчком, помянули его.

Солнце греет, а нас ветерок обдувал.
Янка дрЕмлет, а друг мой слегка заскучал.
« Дуй-ка Витька к эвенкам, ты на «КырбыкАн».
Видишь, медленно движется наш караван.

Там на стойбище с ними меня подождёшь,
Новостями поделишься, чаю попьёшь.
Ну а я тут с плотА, покидаю блеснУ,
Как до вас доплыву, - с карабина пальнУ».

Вслед за рёвом «ВихрЯ», запоздало кричу:
«Там привет передай, от меня Ильичу!»
Но куда там, - не слышит, лишь шапкой махнул.
Да бензиновым запахом в нос шибанУл.

Только я их видАл – вихрь поднялся столбОм.
Витька газу давал, будто гнал чёрт с письмом.
«Вот, чума!», улыбнувшись, я вслед прошептал,
И на леску блесну с «тройником» привязал.

До обеда впустую кидал я блесну,
Прерывался, чтоб только чайкУ отхлебнуть.
Как повымерло всё, не клюёт ни чертА,
И устала рука, как свинцом налитА.

Бросил к чёрту рыбалку, и малость вздремнул,
И пока плот несло, хорошо отдохнул.
Слева в устье ключа, я оленя видал,
Но причалить нельзя, потому не стрелял.

Уже к вечеру плот «пятьдесят» отмахал.
И стрелял я, когда «Кырбыкан» проплывал.
Только нА берег так и не вышел другАн,
Что-то вышло не так, не сработал мой план.

Ладно, после догонит, а мне двадцать пять,
Предстоит километров ещё отмотать.
Плот тихонько плывёт, никуда не спешит,
Берег левый идёт, берег правый бежит.

Вот стемнело, не видно уже ни хрена,
Витьки нет, до сих пор, холодеет спина.
Как причалить мне плот, в темноте, одному?
Привязал я верёвку за доски в углу.

Скоро будет изба, вот и наш перекат,
Вдруг в тиши, в темноте мне послышался мат.
Скрип уключин, вполголоса кто-то орёт, -
Кроет в душу, и в бога, и в чёрта, и в рот.

-«Витька, ты?! Где ты был?! Видишь нашу избУ?»
-«Я, ВовАн! Сдох мотор, с Кырбыкана гребу.
Я пытался догнать, но заглох и отстал,
В темноте и собаку свою потерял».

-«Одному мне махину не остановить,
Важно рядом с избушкою плот закрепить.
Витька, мимо проносит! Давай помогай!!!»
-«Я щас лодку причалю, верёвку бросай!»

ЗашвырнУла на берег верёвку рука,
Не достать до сосны, бечевА короткА.
И пытаясь её закрепить на камнях,
Он по берегу мечется в мокрых носках.

А меня на плотУ, всё относит к ключу,
Я шестом упираюсь, и что-то кричу.
Ноги в брОднях о мокрые доски скользят,
Нету сил, шест в дугу, и трещит, твою мать!

Витька к лодке, - вторую верёвку схватил.
Привязал за сосну, захлестнул, что есть сил.
Плот крутнУло, и к берегу чуть повело,
Подходил с перекосом, скрипя тяжело.

Тут, в концовке, признаюсь, что мАху я дал, -
Поскользнувшись, ногою меж дОсок попал.
Не успел испугаться, туды ж твою мать!
Стало голень мне, словно тисками сжимать.

Ногу я потянул, только хрЕнушки там!
Словно раненый зверь, угодивший в капкан.
Кость сжимало, а я извернуться не мог.
Ногу выдернул но, там оставил сапог.

На карАчках в избушку вдвоём заползли.
И ни пить, и ни есть, ни хрена не могли.
Повалились на нары, на голых доскАх,
Я в одном сапоге, Витька в мокрых носках.

Рано утром Крепица зовёт поглядеть,
На следы, что оставил нам ночью медведь.
Он ведь гад, на крыльцо у дверей подходил,
У стола и у лодки зачем-то бродил.

А у нас карабины все в лодке лежат,
Мог бы нас задавить, как сопливых щенят.
Ну, а может в коленках, медведь тот ослаб,
Когда ночью услышал наш с Витькою храп.

Я на «брОдень», зажатый меж досок, глядел.
Папироску курил, холодел и потел.
Ладно, всё обошлось, и чего вспоминать?
Нам теперь предстоит в гору доски таскать.

А с утра, снизу Ванька на помощь приплыл.
Когда доски увидел, слегка приуныл.
Он с собою привёз на подмогу дружка,
Прихватил кусок мяса, и хвост таймешкА.

До обеда «пластались», таскали доскУ.
СпИну я надорвал, разогнуть не могу.
Витька берег и плот на весь лес матерИт,
Ванька носит молчком, только тихо кряхтит.

Вот забулькало мясо в ведре на костре,
Две «пол литры» стоят под сосной на столе.
Я нарЕзал тайменя, и лук покрошил,
Из вспотевшей бутылки по кружкам разлил.

Как же здОрово здесь, на крутом берегУ!
Как слова подобрать? Передать не смогу.
Свежий воздух, и ветер в деревьях шумит,
Плещет рыба, Амга величАво бежит.

Отражаясь в воде, пламенеет закат,
Витька с Ванькой о чём-то своём говорят.
Я ж, любуясь водой, «Беломорину» взял,
Но, забыв прикурить, всё её разминал.

А потом, сбросив «мОрок», встряхнул головой,
Закусили, налили ещё по одной.
Ванька свежий, «в ролях» анекдот показал, -
Витька долго икАл, я «дурнИною ржал».

Ну, а к вечеру беглая Янка пришла.
Съела банку тушёнки, и в тень прилегла.
Притащила откуда-то старую кость,
Настроение сразу у всех поднялось.

Незаметно стемнело, пора чай допить.
Надо дров наколоть, да и печь растопить.
Перед сном, в «дурака», или в «тыщу» сыграть.
Но недолго, ведь завтра нам рано вставать.

Это жёны при сборах, привыкли «гундеть»,
Что мы ездим в тайгу, чтоб попить, побалдеть.
Что бежим мы от дел, словно зайцы в кусты,
От домашних проблем и мирской суеты.

С суетой, может правы, а вот в остальном…,
Это может сказать, кто с тайгой не знаком.
От холодной воды, при проверке сетей,
Сводит руки, как крючья, до синих ногтей.

А когда на ветру, ночью на солонцах,
Неподвижно сидишь, до ломОты в костях?
И под утро от голода сводит живот,
И нельзя покурить, вдруг сохатый придёт?

И бывает под утро, с обидой уйдёшь.
Для чего отсидел, за здорОво живёшь?
Спать охота, зевОтой весь рот разорвал, -
А тут печку топи, и готовить дрова…

На ходу ветер в лодке по роже сечЁт,
Дождь со снегом, глаза забивает и рот,
И не тянет мотор, начал что-то чихать,
Вот на вёслах ползёшь до избы, твою мать!

Вдруг удача пришла, Витька лОся убил!
Подфартило, на «марях» его завалил!
Но недолго от счастья нам с другом скакать,
Ведь за два километра нам мясо таскать…

А бывает вернёшься, - до нитки промок,
И с ноги не слезает проклятый сапог.
Зло подумаю, пот утирая со лба:
«Больше я никогда, не приеду сюда».

Но проходит пол года, и новый сезон.
И по новой, у нас начинается «гон».
По реке, по тайге начинаем мечтать,
И считаем деньки, чтоб рюкзак собирать.

Вот на нарах лежим, я гляжу в потолок.
У порога лежит мой спасённый сапог.
Не смотря ни на что, я признаться готов,-
Хорошо на Амге! Хорошо, нету слов!
В.В.П. 02.04.2016

Размышления у храма.

Мне мысль тут в голову пришла…
Остановившись перед храмом,
Я наблюдал такую драму,
Смотря на крест и купола.
А на душе остались шрамы.

На Тарской, прям у входа в зданье,
«КрествоздвижЕнского» собора,
«БомжИ» стояли у забора.
Здесь собирая подаянье,
Две бабы, и мужчина хворый.

И каждый в храм, сюда входящий,
Им кто копеечку совал,
Кто больше «сотни» подавал,
Как христиАнин настоящий.
И недовольств, не выражал.

Рукой дрожащей, неумело,
Шепча, крестились те «БомжИ».
Всех благ желали от души,
И озиралися несмело,
Хоть вроде некуда спешить.

Мне непонятен был испуг,
Людей забитых и убогих,
Ведь, здесь же их никто не трогал,
Бездомных, нищих и пьянчуг,
Почти у Бога на пороге.

Но вскоре быстро прояснилось,
В чём их испуга ожиданье.
В платке и чёрном одеянье,
Когда вдруг тётка появилась,
РаздраженА, в негодованье.

Она с суровым, гневным взором,
«БомжЕй» от паперти гнала.
И почему-то очень зла.
Ну, так похожа на торговок -
Была криклива, и наглА.

Как три побитые собаки,
Ушли те бабы и мужик.
А вслед им нёсся злобный крик,
Той победительницы драки,
Как будто изгнан еретИк.

Да при нужде, от века к веку,
Любой на пАперти стоял,
И подаянье получал,
От человека человеку,
И от церквЕй никто не гнал.

БогоугОдным было делом
Копейку нищему подать,
Материально поддержать,
И просветлев душой и телом,
К нему морально сострадать.

Сейчас же их от храмов гОнят.
Когда «БомжАм рубли дают,
То в церковь их не донесут.
Теперь у них свои законы,
Тут и у нищих отберут.

Бывает, смотришь, из «Кайена»,
Вылазит толстый «рясонОс».
Он, в ширь себя уж перерос,
Самодовольный и надменный.
А как же пост? Вот в чем вопрос…

Я что-то маленьких и тощих,
ПопОв в России не видал.
ПостОв штук шесть я насчитал,
ПопЫ ж у нас друг друга толще.
Так кто из них пост соблюдал?

Крест не висел, а параллельно
ШоссЕ, на пузе возлежал.
Чтоб, видно лучше Бог видАл,
Ему, грехи все отпускал,
На месте, оптом и мгновенно.

И сняв своё «святое платье»,
Гонять привыкли в «Крузаках»,
В постЫ гуляют в кабаках.
Плевав, на грех, и на проклятье,
Внушают прихожанам страх.

Сам Бога, поминая всуе,
Всю жизнь без устали грешил,
Но руку в рясу облачил,
Суёт нам в нос для поцелуя.
Да чем он это заслужил?!

И тут же нам «очки втирают»,
Как тяжело живётся им.
Что на «том свете» перед Ним,
Они за нас всех отвечают,
Вес их крестА, неизмерим.

Порою бедная старуха,
Последний рубль несёт «на храм»,
В карман, бессовестным попАм.
Не ведая ни сном, ни духом,
К каким прилипнет он рукам.

Они за нас уже решают,
Что слушать нам и что смотреть.
В образование влезАют,
В умишки детские вбивают,
Ведь это ж надо обнаглеть?

Я уважаю Христианство.
Бывает, ставлю и свечУ.
Но я сказать сейчас хочу,
Как ненавижу это хамство,
Презренье к ближним, и к «бичу».

Бывало с Богом и с собою,
Стою я в храме и молчу.
Вдруг вырвут, выбросят свечу,
Сейчас зажжённую тобою,
Душа заплачет, но молчу...

И если лицемер двуличный,
Внушает мне, как надо жить.
Не воровать и не грешить,
Под рясой пряча «пресс» «наличных»,
Я не могу их «возлюбить».

Я не адепт, но душу грели,
Всегда церквей мне купола.
Но позолота с них сползла.
Иные обнажились цели,
Оставив лишь чуть-чуть тепла.

А почему и как мне верить,
Что делать, ближнего любя,
В веселье, или же скорбя,
Я сам решу, без лицемерий.
И сам отвечу за себя.
В.В.П. 20.04.2016

Неиссякаемый!
Браво!

К матчу ЧМ Россия – Германия 19 мая 2016 г.
(Якут «переболел»)

Перед битвою с германцем,
Сбрив остатки бороды,
Натянул на ноги сланцы.
Глядь, Якут-то – хоть куды!
А потом подумал, «репу» почесал.
И рубаху с полки новую достал.

В ожидании трансляций,
По квартире «вышивал».
Постепенно «наливался»,
И такое представлял!
Будто я на лавке рядом со ЗнаркОм.
И помощник, а не просто так – знакОм.

Подошёл в костюм одетый,
Ко мне тренер Воробьёв:
«Ты Якут нам посоветуй,
Немцев, правильно мы бьём?
И не стоит ли нам звенья поменять»?
Я от гордости надулся, твою мать…

ВитолИньша отодвинув,
В бок движением локтей,
К переносице подвинул,
Я клочки седых бровей.
Умно хмыкнул, дескать что-то соображал.
Из себя стратега важно воображал.

Как я только не старался -
Пот катился, словно град.
Но мне в мыслях представлялся,
Курск, Орёл и Сталинград.
И тогда, взгляУв сурово на ЗнаркОвских молодцов,
Я сказал: «Учитесь парни, у дедов и у отцов».

Наша сила в обороне,
Чтоб тылы не забывать.
От ворот «врага» погоним,
Надо больше забивать.
Пусть фонарь в их сетке блЕщет, словно флаг.
Из ворот у немцев сделаем Рейхстаг».

И пока их поучаю,
Распаляясь горячо,
Как сквозь сон я ощущаю -
Кто-то треплет за плечо.
Я спервА не успеваю сообразить,
Кто посмел со мной так грубо поступить?

Кто нарушил мои планы?!
Кто дерзнУл меня толкнуть?!
И увидев у дивана,
Свою рОдную жену,
Глядя в гневные глаза – сообразил,
Замечтавшись о Победе, я чуть матч не пропустил.

Водрузил на плешь бейсболку,
С логотипом «Авангард».
Лена видит, мало толку,
Если впал Якут в азарт.
«После матча с ним «разборки» проведём,
До победы нашей Сборной подождём».
В.В.П. 19.05.2016

Мой Омск
(Наболело...)

Чем славен наш сибирский град?
Чем знаменит, и в чём достоин?
Командой нашей «Авангард»,
Или, что триста лет назад,
Здесь казаками был построен?

А может тем, что Достоевский,
Писал «Записки» здесь в тюрьме?
Тогда ещё малоизвестный,
Он развивал талант словесный,
В сырой, острожной Омской тьме.

Бессмертны Врубеля творенья.
И пусть не в Омске он творил,
Он свой талант и вдохновенье,
В земле Сибирской, при рождении,
Как Божий дар здесь получил.

Столицей Белого движения,
Омск был объявлен Колчаком.
Он видел кровь, и унижения,
Братоубийства, и мучения,
Но не был сломлен палачом.

В Сибирь военные заводы,
В войну из Питера везли.
И, несмотря на все невзгоды,
На голод, холод, непогоду,
Для фронта сделать всё смогли.

Навечно в памяти людской,
Мы Карбышева – генерала,
Запомним глыбой ледяной.
Стучать за нас, какой ценой,
Героя сердце перестало.

А сколько жизней пережил,
В нашем кино, родной Ульянов?
Он не играл, а просто жил.
И справедливо заслужил,
Назвать собой театр драмы.
За эти полных, триста лет!
Вдоль Иртыша, Омск разрастался.
Он видел радости побед,
Не уберёгся и от бед,
Но процветал и развивался.

А чем полезен Омску я?
Тем, что окурки не бросаю?
Не пью на лавочках коньяк,
Бросаю крошки голубям,
И под балкон цветы сажаю?

К тому же приучать стремлюсь,
Своих - чужих, детей и внуков.
Хоть в партиях не состою,
Я просто Омск родной люблю.
Не для пиара, не от скуки.

И как порою больно мне,
Смотреть на улицы родные.
Что с каждым годом всё грязней,
Все в ямах, словно на войне,
И вспоминать года, былЫе.

Канули в Лету времена,
Когда назвали город Садом.
И вдоль дорог стоит стена,
Из тополей возведена…
А в парках веяло прохладой.

И я, являясь православным,
Никак себе ума не дам.
Кто был у нас таким тщеславным?
За нас решил, чему быть главным -
И вырубить, наш сквер под храм.

А раньше здесь резвились дети.
В тени сидели старики.
Сейчас веселье под запретом.
Кусты желтеют, солнце светит,
И пыль, что на зубах хрустит.

Теперь идя по тротуарам,
Вдоль улиц, или площадей,
Мы вспоминаем те бульвары,
Где до сих пор гуляют пары,
И видим пни, от тех аллей.

Трава стыдливо прикрывает,
То, что «хозяин» натворил.
И ветер мусор разметает,
Пакеты в воздух поднимает.
А дождик землю увлажнил.

Но, нет. Не справиться природе.
Вот только если бы, Потоп?
Пока здесь будет верховодить,
Сосущий, деньги из народа,
Юродивый, никчёмный клоп.

Он город в яму опускает,
Вцепившись лапками в бюджет.
Ни грязь, ни снег не убирает,
А нам молиться предлагает.
Но толку не было, и нет.

Кричит, что избран он народом.
Тогда, никак я не пойму,
Кому же мэр наш душу продал,
Что Омск хиреет год от года?
Кому, когда и почему?

Уже на всех телеканалах,
В ток-шоу славят москвичи.
Ему плевать, и горя мало.
Его, как будто, не касалось.
А может, он неизлечим?

Как надо город ненавидеть,
Чтоб до такого довести?
И жителей своих обидеть,
Вокруг людей совсем не видеть,
Чтоб только в свой карман грести?

А сам наверно, на Соборной,
(Меня, аж оторопь берёт),
Стоит с бессовестною мордой,
И глазки опустив покорно,
Перед иконой Богу врёт.

За Бога я не отвечаю,
Он может только пригрозит…
Но вот в одном не сомневаюсь,
За жителей, я точно знаю -
Народ наш омский, не простит.

Нам остаётся только верить -
Клопу недолго жировать.
В прекрасный миг, откроют двери,
И выпрут вон, из Омской мэрии,
А город будет процветать.

Хочу сказать я вам несмело,
Серьёзно редко я пишу.
Но вот о том, что наболело,
Пускай коряво, неумело,
Вам рассказать сейчас спешу.
В.В.П.25.05.2016

Нашли кого пугать…
(Ответ Якута на санкции)

Опять узнали мы от СМИ, о главном самом,
По всем каналам, и на разных голосах:
«ЕС продлил нам «санкционную программу».
В Европе думают, что для России это драма?
Что будем рвать на Н-ном месте волоса?

Да продлевайте дальше, суки, без вопросов.
Чтоб вдруг французик, да ЯкУта испугал?
Я взял, и трубку поменял, на папиросы.
Не покупаю табака «Европендосов».
Кто в этом случае от санкций потерял?

Приспичит выпить – я в тайге поставлю брагу.
Обуться? Камус заготовлю на унты.
Постель? Я шкуры набросаю, и прилягу.
Не «Педигри», а мясом я кормлю собаку.
Ей в горле «Педи», ваша «Гри», до тошноты.

Пилить дрова без ваших, «Стилей», и «Хускварны»?
Так у меня целА двуручная пила.
Ей сколько русских поколений благодарны...
Пускай на вид страшна, и может быть вульгарна,
Зато ни разу нас ещё не подвела.

Вы у себя от санкций фирмы закрывайте,
Кто будет фрукты и товары покупать?
Слюною брызгайте, и в саммиты играйте.
Себе ж на яйца сели, а теперь страдайте,
Побольше слушайте Обаму - вашу мать.

Я тут подумал, ну, а вдруг большим забором,
Вокруг Россию нашу, если обнести…?
То сколь надо ждать, чтоб русских взять измором,
Бесполым евро-толерантным фантазёрам,
Чтобы страну такую, напрочь извести?

Да прежде чем такое может приключиться,
Там вас, по пальцам можно будет сосчитать.
Ни мужиков, ни женщин, не кого стыдиться.
С такой политикою может получиться -
Вам просто, скоро будет некому рожать.

И вот бесполыми тупыми муравьями,
На всех центральных Европейских площадях,
Счастливо будете ходить, трясти мудями,
Рудиментарными отвисшими грудями,
В колготках, стрингах, чёрных кожаных ремнях.

Пора подумать вам о том, к чему идёте.
И что вас ждёт, потом, в конце того пути.
Вы никогда души российской не поймёте.
А без поддержки нашей, сами пропадёте.
Ещё не поздно выбрать, с кем, к чему идти.
В.В.П.22.06.2016

Хорошего настроения, соратники!

В Омске дождь…

Пятый день, зарядив - непрерывно дожди.
Перепонки растут между пальцев.
Ты попробуй-ка в дождь по тайге поброди,
И под ливнем для печки дрова поколи,
Чтобы в ночь просушить одеяльце.

Спору нет, что комфортней в жилье городском.
Развалясь, на диване широком,
Хочешь чай, хочешь – кофе тебе с коньяком,
Туалет здесь, с фаянсовым белым «толчком»,
С туалетной бумагой под боком.

В натяжном потолке, ярко люстра горит,
Тихо «плазма» о чём-то «молотит».
Там на Первом Малахов опять «Говорит»,
А на «Лайфе» Обама России грозит,
И ЕС снова санкции вводит.

Вот «вступило» в боку, и заныла спина –
Я «болею» за наших атлетов.
Почему же в тайге не болит, ни хрена?
Нет комфортных условий – работа одна.
Просто некогда думать об этом.

Свежий воздух стоит, напоённый хвоёй,
Нету вони, бензиновой гари.
Развлекают кедровки своей болтовнёй,
Супермаркетов нет, с вечной их беготнёй.
А вокруг, только божии твари.

И в открытые на ночь окно, или дверь,
Не врывается рокот моторов.
Ну, а в городе спящем? Как раненый зверь,
Среди ночи дебил, с рёвом с места в карьер,
По дворам, вдоль домов и заборов.

Да, здесь нету асфальта. К чему вспоминать,
Снова Омские наши дороги?
Материться и чёрта в душе поминать?
Губернатора с мэром опять проклинать?
Я иду там, где выбрали ноги.

Да, признаюсь – бывает, накатит тоска,
Долгими, зимними вечерами.
Но, как после мороза, глоток коньяка,
Предстоящая встреча бывает сладкА,
При моём возвращении, с вами.

Я к чему Вам сейчас это всё говорю,
Распинаюсь в стишках перед Вами?
Вот неделю дожди, а я что-то «творю»,
И природу за это я боготворю,
Что приходит тепло за дождями.
В.В.П.02.07.2016

Соратникам, для поднятия летне-отпускного настроения

Якут в Тайланде

Я как истый северянин,
Отпуск проводил в тайге.
Словно дикий басурманин,
Комарами весь изранен,
Зато даром, налегке.
То в ручье поймаю рыбку,
То оленя где убью.
Не бухаю очень шибко,
Но в тайге, бывает пью.

Не до «белочки в горячке»,
Не до маленьких чертей.
Я не ползал на карачках,
Упиваясь до "усрачки",
И не «гнал во сне гусей».
В общем, всё культурно, чинно.
Наслаждался, выпивал.
Как достойнейший мужчина,
По семье слегка скучал.

Но жена, вдруг заподозрив,
Что я там без меры пью.
Подкопив немного «злотых»,
Нам, решив устроить отдых,
Потащила в ПаттайЮ.
Поменяла на доллАры,
Наши русские рубли.
Отвела к ветеринару,
Чтоб прививки все учли.

Сланцы я себе изладил,
Из резиновых сапог.
Шорты ватные погладил,
Фляжку с водкою приладил,
Я к спине, под ремешок.
Жду я вылет самолёта,
В неизведанный Тайланд.
Поглазеть, открывши рот,
На педерастов, и путан.

Прилетел. Как, курва, жарит!
Там в тени плюс тридцать шесть!
Пот с обоих полушарий,
Гида взгляд, так лучезарен.
У меня, аж дыбом шерсть.
Я в автобус, спотыкаясь,
Пятясь, задом захожу.
С гида глаз не отрываю,
Кто он есть, не соображу.

Ну, короче, насмотрелся,
Я такого, что нет слов.
Только успевал вертелся,
Правда, малость, перегрелся,
В своих шортах из штанов.
Есть там улица такая,
Под названьем «Волкин стрит»,
Тут любой из них мечтает,
Вас за жопу ухватить.

Я признАюсь с неохотой,
Что за Честь немного «бздел».
Вплоть до самого отлёта.
Только в кресле самолёта,
Я расслабиться сумел.
И на «треники» в салоне,
Сменил ватные трусы.
И зарёкся: «В том сезоне?!
В отпуск?!!! Боже упаси»!

Всё! На следущее лето,
Отдыхаю я в тайге.
На хрена, проблемы где-то?
Приключенья на Пхукете,
Когда домик на Амге?
Здесь на Честь не глянут алчно,
Можешь ты спокойно спать.
Тем тайга и отличалась,
Что здесь могут лишь сожрать.
В.В.П. 28.07.2016